В ноябре уходящего года (
Накануне года Лошади я вдруг сообразил, что пришел в студию ТЮЗа в 1978, в год Лошади. И еще вспомнил, что Андрей – Огненная Лошадь. Ему исполнилось бы в этом году тридцать пять, если бы 17 декабря 16 лет назад он не умер. Что такое 19 лет для удивительного природного явления Человек Разумный? Ни с кем в жизни я не спорил столь яростно, но результативно, как с ним. Не было и нет для меня более желанного оппонента по принципиально важным вопросам существования. Всякий раз, как сталкиваюсь с таковыми, умиротворение нахожу только в диалоге с ним. До сих пор. Знали бы вы, с каким блистательным интеллектуальным артистизмом мог он развернуть зацикленную на болезненном вопросе раковину сознания к миру и помочь самостоятельно найти решение. Как тебя не хватает по жизни, Андрей Владимирович! И не только мне. Хочешь, перечислю с пару десятков человек, которые при одном имени Мухин сжимают с болью и бессилием свои кулаки?
- Ах, оставьте, голубчик, пафос! Лучше задайте тему дискуссии.
- Так дискуссии как таковой не предвидится. Хотелось бы обсудить 25-летие ТЮЗа. Кому, как не вам, посвятившему не самые худшие годы своей жизни этому явлению в культуре родного города, чего-нибудь продекламировать.
- Продекламировать не сложно. Главное, чтобы к месту и вовремя. Как утверждает наш друг Ярославцев, …
- За этим дело не встанет. Хорошо, если в открытую. А то норовят подло исподтишка.
- Правильно, город у нас сплошь из эстетов. Но это не наша стихия, и не будем перепираться.
- Не будем. Лучше я тебе припомню, как в году этак 79-м на мой рассказ о студии Марины Корзун ты скривил скептически рот и вальяжно так: мол, самодеятельность.
- Э-э, тогда я еще не ходил в студию. Зато вы, батенька, когда сбежали в агитбригаду к Гуревичу…
- Не будем перепираться.
- Не будем. А насчет самодеятельности поговорим отдельно. Вспомни-ка то время. Ты играл со своими одноклассниками в подпольщиков, борющихся против коммунистов за коммунизм. Я со своими под песни Розенбаума «кичманил на торояке». Протест. Какой там против тоталитарного режима, слов то таких не знали! Против серости и рутины провинциальной безнадеги. Выбор-то у нас, согласись, был ограничен. Театр. Игра. А ТЮЗ! Это же сказка. Таинственный полумрак кулис, волнующий запах грима, клинок эспадрона и сладкий миг страха перед выходом на сцену. Помнишь, как слепит рампа? По-омнишь. Театр. Игра. И никакого тебе разрушающего протеста, продиктованного юношеской гиперсексуальностью.
- Ага. Теперь многие и много говорят об арт-терапии.
- Слова. Все гораздо сложнее, а от этого проще. Возьми циркачей. Чтобы выполнить сложный трюк, необходимо овладеть собственным телом до автоматизма. Вот они и вкачивают изнурительными физическими упражнениями гормоны жизни в мускулы, в гибкость, в чувство ритма, в подсознательное ощущение пространства и времени... А если еще при этом и талант от бога? Вот тебе и артистизм, природа которого едина для любой формы творчества. Средства драматического самовыражения в интеллектуально-эмоциональном плане, быть может, тоньше циркового, но могу ошибаться. С уверенностью могу лишь утверждать: в преподавании актерского ремесла в Чайковском Марине Корзун равных не было. Например, обрати внимание, насколько качественно она интегрировала свои возможности в процессе обучения. Рядом с ней всегда находились великолепные специалисты конкретных дисциплин. Хореография, сценбой, культурология – Александр Донец, Галина Порохина, Елизавета Корякина.
- Но при этом безоговорочная доминанта Марины.
- А это традиция русской театральной студийности. Марина – профи. Лидер должен быть один. У нее великолепная школа Марии Никифоровны Тихоновец. Даже не столько актерская или режиссерская, а именно школа студийности. Утверждаю: ТЮЗ – единственный прямой правопреемник театра – студии эпохи Марии Никифоровны. Сама эмоциональная атмосфера студии. Мистика! Параллельный мир! Воздух, без которого студиец задыхается. У Марины не отнимешь таланта в создании повышенного эмоционального комфорта, когда естественным порядком раскрывается творческий потенциал, а по ходу игры появляются навыки владения собой.
- От знания самого себя?
- От веры в свои возможности, умения ими пользоваться. Профессиональным актером после студии ТЮЗа становиться вовсе не обязательно, но отличать имитацию жизни от самой жизни, чувствовать, где лажа, очень даже просто.
- Лицедей лицедея видит издалека?
- Человек, тонко чувствующий на эмоциональном уровне, лажу учует и на сцене и в жизни. Оттого среда этого и не терпит. Среду формируют так называемые зрелые граждане, давно отказавшиеся от параллельных миров, воспринимающие окружающий мир в рамках циничных правил выживания.
- Позволь, но рано или поздно в этой лаже приходится определяться с собственной берлогой, иначе не выжить, витая в тонких мирах, шастая по параллельным пространствам.
- Неправда. Возьми, к примеру, Марину.
- Марина – отдельная статья. И потом, отчего, собственно, если речь заходит о студии, мы постоянно упираемся в фигуру Марины Георгиевны?
- Понимаешь, старик, шутка в том, что она… Кстати, как она сейчас? Двадцать лет ее не видел.
- Мягче стала. Нынче она со студийцев три шкуры не сдирает. Некоторые «старички» ей даже пеняют: мол, мать, ты совсем какая-то домашняя стала, где твои ежовые рукавицы? Так прикинь, еще бы ей не стать домашней, если у нее в коллективе собственная семья в полном составе. Согласись, показатель: ТЮЗ уже не столько работа, сколько образ жизни с естественным семейным укладом.
- Что-то изменилось в ее работе?
- В качестве режиссера?
- В том числе.
- По сути, те же крайности: либо шлягер до упаду, либо загруз по самую макушку. Середина отсутствует. Ты ж помнишь ее установку: пока весело – отдыхаю, начинаю думать, становится грустно. Но при любом раскладе в зале – аншлаг. Зал – сказка. Ты о таком мечтал. Камерный, мест на сто. Со своим фойе, гримерками, костюмерной. Помнишь крыло ДК с Малым залом, где обычно проводились общешкольные комсомольские собрания? Так вот там.
- Этакая развитая студийно-театральная инфраструктура в отдельно взятой нише?
- В полном окружении капиталистическим миром. При злостном выживании провинциального бюрократизма.
- Это при любой формации выживает. Отдельная песня. Ну, а как она в качестве педагога?
- О, старик! Тут любопытная ситуация. Три года назад она обобщила весь свои имеющийся опыт в авторскую программу «Играем в театр». Внешне выглядит тем же ремесленным тренингом, что и нас мучили: дыхание, артикуляция, пластика, воображение. Главное в другом. Методы студийного образования в нее еще Мария Никифоровна вложила, а там, сам понимаешь, корни традиционно мхатовские. У Марины «на выходе» тоже профессиональный «продукт» имеется – ребятки, избравшие черствый хлеб Мельпомены, но поскольку задачи она перед собой ставит иные, методологию формирует иначе.
В студию при профессиональном театре студент поступает осознанно, делая выбор своего будущего. Марина работает с детьми, которым, безусловно, по кайфу магическая эстетика театра. Но этот познавательный интерес продиктован либо желаниями родителей, либо тусовочным оптимизмом. Как в таких условиях вывести ребенка на уровень осознанной необходимости овладения ремеслом? Пройдет эйфория поверхностного прикосновения, выяснится, что надо «пахать», - все, - пиши пропало. Изначально любой ребенок – талант, а мир «зрелых граждан» зубами лязгает, утробой своей бездонной урчит, приманки сладкие на капканы свои коварные раскладывает. Так было и будет еще долго. Как помочь ребенку уверенно пройти к своему будущему? Играючи.
Во-первых, отшелушить накипь от «большого и яростного» мира, ребенок не только с семьей общается. Психологи это называют вербальной релаксацией. Во-вторых, ввести в игровую ситуацию, в форму привычного и эффективного метода детского познания мира. В-третьих, смоделировать условия для творческого освоения информации на практике. У ребенка, достигшего результата, полное ощущение самостоятельно сделанного открытия, с этим знанием он уже никогда не расстанется. Более того, во время коллективной игры-урока происходит естественный процесс межличностной сцепки.
- Поэтому и складывались прочные студийные коллективы по выпуску?
- И заметь, внутриколлективная конфликтность отсутствовала.
- Правильно, делить было нечего. Каждый естественным путем искал и находил в коллективе свою роль.
- Средств для самоутверждения и самореализации хватало всем. А в результате получите, пожалуйста, реальную самооценку и, как следствие, навыки коммуникативности.
- Казалось бы, все очевидно, и нет в методике Корзун ничего принципиально нового. Ан нет! Жизнь штука сложная: много званых, да мало призванных. Возьми любую педагогическую новацию: есть автор – программа работает, пустили на поток – все сдохло.
- Это ты про роль личности в истории?
- Скорее про роль личности в искусстве. Давно хотел это с тобой обмозговать. Смотри, в трех словах – обратная взаимосвязь корневых значений: искусство – искус – искусственность и творчество - творение – со – творение.
- А что тут мозговать? Творческая личность в искусстве – сопричастность гармонии. Вот и весь сказ. Ты мне лучше расскажи, как твоя жизнь?
Давай лучше я тебе расскажу про Шлыкову, Масловку, Тимоху, Кольку Назарова, про всех наших, о ком что-то знаю…
А еще я вспомнил про нашу с Масловым забавную эмоциональную сцепку, замешанную на детских впечатлениях. Эта удивительная аналогия всплыла, когда нам было уже по восемнадцать, и мир простирался у наших ног. Лет в пять в отсутствие родителей одинаково переворачивали кривоногий круглый стол. Это был корабль. Накрывали скатертью – парус. И плыли. Исключительно к Мысу Доброй Надежды. Название было на слуху. Где это, почему именно к нему плывем мы так и не могли вспомнить тогда, когда нам исполнилось всего лишь по восемнадцать.
Андрей Кучумов