Бывает, что в часы досуга

Я время провожу с тетрадкой.

Она мне что-то типа друга,

И с ней болтаю я украдкой.

Ей мысли все мои известны,

Она о чувствах знает много.

Немножко жалко, если честно, -

Беседы в форме монолога…

 

По жизни надо быть немного проще,

Не думать, что таится за углом,

Ведь каждый новый шаг во тьму, на ощупь,

В нем неуверенность, и сила в нем.

Боишься, сомневаешься не веря,

И топчешься на месте, как слепой,

Наводят страх возможные потери,

И этот шаг – борьба с самим собой.

Как быть, когда стоять уже не в силах,

И двигаться вперед еще никак?

Определись, куда шагнуть – в могилу

Или по жизни сделать новый шаг.

И, выбор сделав, прочь отбрось сомненья,

Пусть страшно будет, тяжело – пускай.

Оставь свой страх перед любою тенью,

Любая тень всегда имеет край.

Не мешкай, не раздумывай – шагай!

 

 

 

Жизнь – не пожелаешь и врагу,

Ну зачем врагу добро такое?

Иногда я больше не могу,

Но совсем чуть-чуть, и то не стоит.

Вроде все вокруг со знаком «плюс»,

Люди, интересная работа,

Только я как будто бы боюсь,

Неконкретно, просто так, чего-то…

Просто я оторван от корней,

Это непривычно, больно даже,

Лишь вопросы – «кто я?», «где я?», «чей?»...

Мне никто об этом не расскажет.

Я устал не делать ничего,

Но и сделать что-то не выходит,

От себя такого самого

Я устал еще сильнее вроде.

Нужно постараться отдохнуть,

Нужно жить, а не пытаться это,

Нужно заново начать свой Путь,

И начнется он. Когда-то… Где-то…

 

 

 

Жизнь моя немножечко похожа

Чем-то на булгаковский сценарий.

Я не Мастер, Маргариту все же

Мне судьба когда-нибудь подарит.

Нечисти хватает в полной мере,

Но не на нее я уповаю,

Я в другую силу больше верю –

Светлую, могучую, без края.

Ведь она собою пропитала

Все, что хоть чего-нибудь да значит.

Есть надежда – этого немало,

Будет и любовь, а как иначе?

 

 

 

 

Звоню, и сплошные гудки без ответа,

И думаю я, что непросто все это,

На празднике жизни я лишний, похоже,

Я гость, но ни разу не званный, ну что же,

Не буду назойлив, не вечен я вовсе,

Но вдруг кто захочет, то – милости просим!

 

 

 

Не так уж все безоблачно совсем,

Да, можно ощущать себя героем,

На самом деле быть почти ни кем,

Лишь в жопе, извините, геморроем.

А может быть занозой только лишь,

Но все равно, не очень-то приятно –

Воткнулся и тихонечко торчишь,

Скорее бы достали уж обратно.

Неважно, что последует затем,

Мне кажется, что будет все отлично.

Быть лучше дома непонятно кем,

Чем быть занозой в заднице столичной.

 

 

 

Я пытался позабыть о многом,

Сделать вид, что было не со мной.

Размотал железную дорогу

От порога до Москвы длиной.

Но она длиннее несравнимо,

Потому что раньше началась,

И по ней я все проехал мимо,

За окном туман, на рельсах – грязь.

Стрелочница в ватной телогрейке,

«Кошек» под колеса насадив,

В сторону направила линейку,

И у песни стал другой мотив.

Да и не звучала песня эта,

Больше походившая на стон,

Исполнялась-то она дуэтом,

Только вот совсем не в унисон.

Песня или складно льется, или…

Вот на горло ей и наступили.

 

 

 

 

Я в другой реальности, похоже,

Мир вокруг почти неузнаваем:

Здесь повсюду полчища прохожих,

На работу еду на трамвае.

Станции метро и небоскребы…

Где-то далеко есть городишко

И обычный и такой особый –

Просто мною он любимый слишком.

Там остались мама, папа, сестры,

Вредный и любимый сын Сережка –

Те, кого так не хватает остро.

По друзьям скучаю я немножко,

По девчонкам, милым и знакомым,

Улыбающимся встречным лицам.

По домам обычным, не хоромам,

Коими напичкана столица.

По машинам редким на дороге,

По нешумным улочкам Чайковским.

Даже Флер-де-Лиз – фонтан убогий

Круче всех диковин Петергофских.

И мораль я понял очень скоро –

Может быть, в душе я непоседа,

Но покинул самый лучший город,

Я вернусь и больше не уеду.

 

 

 

Может быть, я поспешил немного

С выводом таким категоричным,

Парадокс, но дальняя дорога

Заменяет мне покой отлично.

А в покое мне нужда большая,

Только в дефиците он огромном.

Обрету ли я его, не знаю,

Вместе, если что, с предсмертным стоном.

Умирать, однако, рановато,

Значит беспокоиться придется…

Кто-то успокоен был когда-то,

Я живу, пока еще живется!

 

 

 

Душевно поздравляю, лицедеи!

Привет вам, ТЮЗ Чайковский, из Москвы.

Поздравить с юбилеем честь имеем,

А юбиляры, как известно, вы.

И те, кто за кулисами потея,

Ждет, затаив дыханье, выход свой,

И те, кто знает все и все умеет,

Кому, как говорится, не впервой.

Кто кнопки жмет на пульте музыкальном,

Кто режет тьму лучом прожекторов,

Нарядит с головы до ног буквально,

Кто с гримом чудеса творить готов.

Ну и, конечно, главная опора –

От устья до истока русло в ней,

Особо поздравляем режиссера,

Желаем больше сил и долгих дней.

Желаем, чтоб не пустовали залы,

Душа для сцены отдавалась вся,

Всегда звучите гордо, ТЕАТРАЛЫ,   

Разумно-вечно-доброе неся!!!

 

 

 

 

Сегодня праздник грандиозный дома –

Любимый театр юбиляром стал.

Простая схема, мне она знакома:

Торжественная часть, банкетный зал.

Все долго и нетерпеливо ждали

Такого выдающегося дня,

И я хотел бы находиться в зале,

Увы, но праздник этот без меня.

А я сижу с бутылочкой «Кагора»,

Коробкой трюфелей и пачкой «KENT»?

Я тоже буду дома очень скоро,

И это будет праздничный момент!

 

 

 

Я быть пытался сильным много дней,

И это удавалось мне частично.

Увы, воспоминания сильней –

О канувшем, несбывшемся, о личном.

Непросто отыскать свой идеал,

Но был момент, где я в пяти минутах…

Вдруг призраком минувшего он стал,

Ведь я его обидел почему-то.

Я попытался вновь его вернуть –

Блаженства миг над бездной абсолютной,

Потом со дна души поднялась муть

И оседает медленно и нудно.

Уляжется. Придет покой опять,

И нарушать его с какой-то стати

Я не хочу, я буду просто ждать.

Я слишком сыт. Я больше не ИСКАТЕЛЬ.

 

 

 

Движение по кругу: бодрость – сон

Меняет интенсивность и порядок.

Ты спишь, и в этом явно убежден:

Лишь сон бывает так безумно-сладок.

День промелькнул, и снова время сна,

Но, противоположная картина –

Ты в пекле, раскаленном до красна –

Приснится же такая чертовщина.

Ты безуспешно борешься со сном,

Пытаясь отогнать его подальше,

И так ошеломлен, узнав о том,

Что это – явь, без всех прикрас, без фальши.

Такой бывает жизни красота,

Что кругом голова от упоенья,

Будь осторожен – это неспроста,

Бывают и кошмарные виденья.

Спастись от них возможно в царстве снов,

В забвении, хотя бы на минуту…

Ты отдохнул, ты ко всему готов,

И хочется проснуться почему-то.

 

 

 

Рутинная тянучка серых дней

Вдруг колыхнулась новостью приятной.

Я постоянно думаю о ней,

Чуть отвлекусь, и думаю обратно.

Что говорить, простая эта весть

Является желанной самой-самой.

Я счастлив, потому что повод есть –

Через неделю приезжает мама.

Я ненадолго буду не один.

Казалось бы, ну, что же здесь такого?

Разбавится московский карантин,

А это стоит очень дорогого.

Так символично, разговора нет –

С приездом этим будет мной получен

От города любимого привет.

Подарка просто быть не может круче.

 

 

 

PeLevin-Giper

«Так кто же я?» - весьма простой вопрос,

Но на него не суждено ответить,

Наверное, я просто не дорос,

Не по мозгам пока вопросы эти.

«В чем жизни смысл?» - не пафос,  интерес,

И какого предназначенье свыше?

Я задавал вопрос словами, без…

Но нет ответа, или он не слышен.

В вопросах этих любопытный зверь,

А все ответы за семью замками.

И если вдруг найти случится дверь –

Что, как баран стучать в нее рогами?

 

Да нет, когда-нибудь я сам пойму:

Я – дерево, растущее во тьму!

 

P.S. Быть может, сотворив себе кумира,

Я просто стал десертом для вампира.

 

 

 

Справедливости поиски – труд пустой и никчемный.

Я пытался искать и в такие забрел лабиринты…

На намеки в беседах ответом вопрос был: «О чем ты?»

На попытку конкретнее быть слышал я: «Да иди ты…»

Те, кто был поучастливей, голосом чьим-то увещевали:

«Что тут сложного, хочешь счастливым быть - будь им,

Ты покрепче засни, так, чтоб сам бы проснулся едва ли,

Мы поможем, как можем, и тоже тебя не разбудим».

Я подумал в ответ: «Господа, состраданье умерьте,

Жить бывает погано, но меньше не хочется жить.

Чем же сон такой, в принципе, будет отличен от смерти?

Как-нибудь я и сам отыщу путеводную нить».

Но не выход искал я, а все размышлял над причиной –

Почему же судьба беспощадной бывает и злой,

Дикий холод откуда у самой решетки каминной,

Может, я – это уголь, подернутый стылой золой.

И пока я себе сострадал – мол, несчастный терпила,

Обнажилась вдруг истина, стала банально-простой:

ЕСЛИ ЧЕРНУЮ МАМБУ НЕ ПРОСИШЬ, ЧТОБ УКУСИЛА,

МОЖНО ВЕК НАСЛАЖДАТЬСЯ ЕЕ ТЕПЛОТОЙ.

 

 

 

Да, можно стремиться набрать высоту,

В руках ощущая крылатую силу,

Отвлечься, забыть и не думать про ту,

Что раньше любимой была и любила.

И сверху слегка равнодушно взирать

На то, что когда-то так важно казалось.

И стать безразлично-спокойным опять,

К себе не испытывать гадкую жалость.

По собственным правилам будет игра:

Захочешь – бери, не надейся на милость.

Но прочно во мне поселилось ВЧЕРА,

Каким будет ЗАВТРА, пока и не снилось.