Людям не сразу пришло в голову разделить одежду на мужскую и женскую, тысячелетиями в этом не видели нужды. У зарождавшихся цивилизаций набедренная повязка, фартук, почти не имели различий по полу, возрасту, положению. Но эволюция быта, нравственных, этических, эстетических и религиозных представлений изменили юбкоподобную одежду. У молодых мужчин древних цивилизаций она осталась короткой, у почитаемых и знатных - удлинилась. Женская одежда, став более закрытой, отличалась и более длинной юбкой.
Древние гречанки и римлянки обходились без юбок, их одежда состояла в основном из хитона или туники и плаща.
Строго говоря, юбка - это часть одежды (по современным понятиям, как правило, женской) от талии книзу (в соответствии со словарным определением).
Считается, что слово "юбка" имеет одного прародителя с "шубой"; и то и другое происходят от арабского слова "джубба", которым, называли суконную тунику без рукавов.
В русский язык слово юбка попало из польского, а в него, в свою очередь, из немецкого.
В истории юбки мы опять находим подтверждение тому, что почти все сословия не упускали случая, чтобы даже с ее помощью подчеркнуть значимость своей персоны. Очень хорошо этой цели служил шлейф, который, если верить некоторым источникам, ввела в придворный обиход возлюбленная Карла VII Агнесса Сорель (XV в.). Церковь объявила шлейфы "дьявольскими хвостами" и отказывала в отпущении грехов всем дамам, которые осмеливались их носить. Но на протяжении всего XV века они, тем не менее, остаются непременным элементом придворного костюма, выражая в какой-то мере противодействие вмешательству духовенства в светскую жизнь.
Три века спустя шлейф при европейских дворах был еще в большом почете; на этот раз им была снабжена не сама юбка, а верхнее платье - роб, к которому шлейф пристегивался. Придворный статус определял длины шлейфов: королеве - 11 локтей, дочерям королевского дома - 9, дальним королевских родственницам - 7, герцогиням - 3.
Но самый внушительный шлейф был у коронационного платья Екатерины II - длиной
В XVI веке, когда лидерство в моде переходит к Испании, шлейф предается забвению. Амбиции знатных дам нашли себе выражение в необъятной ширине юбок, которые располагались в несколько ярусов или набивались конским волосом. Юбки стали настолько тяжелыми, что женщины не могли их носить. И тогда придумали для юбок каркас из обручей. Обруч по-испански "вердуго" (verdugo), поэтому юбки на каркасе получили название "вердугадо" (verdugado). Обтянутые парчой, украшенные драгоценностями, такие юбки были очень дороги. Юбка тех времен - это целое сооружение: установив ее на полу, в нее просто "входили", а потом пристегивали к корсету. Французы, тоже одевшие своих дам в такие юбки, назвали их вертюгарданами (vertugardan), что в переводе на русский язык означает "охраняющая добродетель".
Попав в Италию и Францию, вертюгарданы стали несколько легче и приобрели округлые формы. Эффект необъятности бедер - очень важное по тем временам качество - создавался специальной набедренной подушкой в виде ватного кренделя.
Горячей почитательницей новой французской юбки стала английская королева Елизавета; она много времени уделяла своему гардеробу, как-то восполняя этим недостаток внешних данных. Никто, кроме нее, не смел надеть такую юбку, и запрет этот был отменен лишь со смертью Елизаветы.
Испанские юбки тем временем еще больше расширились, при желании на них можно было возлежать.
Но с севера задули новые ветры. Под ними увяла испанская мода. В XVII веке пришла пора одежды удобной, свободной, доступной. Роль законодателей моды перехватили французы.
Французские женщины и три века назад отличались характером динамичным, эмоциональным. Тяжелые негнущиеся испанские наряды были им не по вкусу. Придворные портные, задавая тон моде, искали новых решений. Им, например, понравилось, как поступают со своими юбками прачки: во время работы те, не церемонясь, поднимали подол юбки и затыкали за пояс. Юбка прачки устраивала и принцесс, и гризеток. Теперь не было грехом показывать ножки, а заодно уж и красивые нижние юбки и подкладку. И снова мода проявила крутой нрав: даже летом надевали по нескольку юбок, зимой число их доходило до дюжины. Мир наполнился шуршанием юбок, украшенных многочисленными вышивками, кружевами, воланами.
К XVIII веку дамская мода совершила очередной виток - вернулась к юбке в виде купола. Законодательницами стали актрисы, хотя при первом появлении в таких юбках на театральных подмостках они были жестоко освистаны. Но именно поэтому - таков закон моды! - куполообразные юбки получили широкую известность. Опять сооружаются каркасы, натягиваются на них ткани. В дамском обиходе надолго утверждается корзинка (по-французски - panier - "панье"). Носить ее было непросто: походка должна была вызывать покачивание юбки: при этом совсем неожиданно появлялся подол нижней юбки и, конечно, открывались ножки чуть выше щиколотки.
Зрительный эффект от покачивающейся юбки дополнялся шумовым. Многочисленные металлические или деревянные планки каркаса, соединенные клеенкой, издавали при ходьбе интригующий шорох - причина, почему эту юбку называли "крикуньей".
Церковь усмотрела в этом падение нравов, ее отцы обрушили на новую юбку неистовые поношения. Ни одна прихожанка не смела явиться в такой юбке в церковь. Непослушание строго каралось: юбку принародно заставляли снять и также принародно сжигали.
Но известно, что запретный плод сладок. И уже никакими стараниями нельзя было заставить модниц изменить широкой юбке.
Чтобы расширить и поднять бока юбки, придумали специальный каркас из китового уса (или даже проволоки)-фижмы (китовый ус по-немецки Fischbein). Спрос на фижмы резко возрос, и это привело к еще большему, прямо-таки хищническому развитию китобойного промысла. В 1722 году возникло даже - первое в мире - акционерное общество китобоев.
Все прихотливые превращения юбки были, в общем-то, закономерны, если иметь в виду, что именно в это время в европейском искусстве воцарился стиль рококо (французское слово "rococo" производное от rocai - так назывался декоративный мотив, подсказанный раковиной). Стиль рококо стремился к грациозности, прихотливой орнаменталистике, изысканности, красоте, передаваемой асимметричными декоративными образами. А в целом за этим скрывался уход от действительности в мир фантазии, мифов, эротики. В этих условиях неимоверно возрос престиж модных портных. Молодая модистка Роза Бертен становится личной портнихой Марии Антуанетты, в 1793 году казненной вслед за своим мужем, Людовиком XVI. Роза входила в покои королевы без доклада. Платили ей больше, чем первому министру короля. Современники прозвали ее министром моды.
К 80-м годам XVIII века юбка приобретает еще более причудливый вид. Сзади ниже пояса подвязывают ватную подушку. И юбку парижские остряки стали называть Cul de Paris, что в буквальном переводе звучит если не ругательством, то откровенной и грубой насмешкой.
Ширины юбок стала необъятной. В них лишь с трудом можно было жить, двигаться, менять положение, проходить в дверь, наконец.
Нашелся изобретатель, принесший спасение: он придумал для юбок складной каркас - двери, кресла, экипажи перестали быть препятствием для модниц.
Женщины "третьего" сословия поступили с юбкой иначе: они сократили число обручей своих юбок. Ниже колен ткань ниспадала свободным воланом.
К семидесятым годам XVIII века снова популярным становится шлейф - на время танцев было принято отстегивать его или закладывать в огромные карманы в складках юбок.
Трудно сказать, куда завела бы юбку безрассудная мода, если бы не вмешательство врача-гигиениста Тронкини. Этот швейцарский ученый настоятельно рекомендовал дамам длительные прогулки, уверяя, что нет лучшего средства, чтобы сохранить фигуру и хорошее самочувствие. Каркас, мешавший таким прогулкам, был удален, а подол юбки подобрали.
Во Франции громоздкие юбки на каркасе продержались до конца XVIII века, затем их вытеснили одежды древнеримского образца - мода давно начала тяготеть к классицизму, утвердившемуся в искусстве с XVII века. Правда, сам классицизм к этому времени несколько обуржуазился. К тому же модницы высшего общества и их последовательницы из третьего сословия довольно быстро довели классические образцы до крайности, следуя девизу "одеваюсь, как хочу". Так называемые мервейез (merveilleuses - "чудесницы", как именовали сами французы модниц-кокеток) отказались и от корсета, и от рубашек в пользу туник из прозрачной ткани, перехваченных поясом под самой грудью.
При Наполеоне мода была поставлена на службу императорскому престижу. Чрезвычайная занятость Бонапарта не мешала ему лично следить за костюмом придворных - блеску французского двора он придавал международное политическое значение. Поэтому выдающиеся художники Давид и Изабе получили задание создать модели роскошных нарядов.
В период Реставрации (1815-1830) дамская мода окончательно уступает претенциозности (напомним, были две реставрации власти династии Бурбонов во Франции: первая была, как известно, прервана знаменитыми "Ста днями" Наполеона, конец второй положила Июльская революция 1830 года). Впервые дамские туалеты стали делиться на дневные и вечерние. Постепенно дамский торс снова заковывают в корсет, юбка возвращается к металлическому каркасу, который к середине прошлого века сменяется кринолином: колокол юбки удерживался льняным чехлом, проплетенным конским волосом, от которых и получила свое название новая юбка: crin - "конский волос" и line - "лен".
Вскоре от конского волоса в кринолине осталось одно название: его с успехом заменили нижние юбки, державшиеся на костяных обручах, а позднее на проволочном каркасе.
Это было третье по счету рождение юбки с обручами. На сей раз возврат к моде XVI века был прихотью модельера Шарля Фредерика Борта, англичанина по происхождению, законодателя парижской и мировой моды середины прошлого века. Но если раньше вертюгардан была доступна в основном аристократам, то теперь она стала юбкой для всех. Проволочные кринолины выпускали десятками миллионов. На их изготовление ежегодно уходили сотни километров проволоки.
ДОРОГОЮ РЕФОРМ
Но привычный уклад жизни и моды изменили франко-прусская война 1870-1871 годов, падение монархии и Парижская коммуна. Быт уже не мог вернуться в прежнее русло. "Исчезла красота старых времен, когда женщина напоминала кеглю, а ее плечи - бутылку шампанского", - вздыхал по ушедшему художник Дега. Не удивительно, что Борт, попытавшийся было воскресить кринолины, потерпел неудачу.
Новая реформа юбки назревала за океаном. Американки, переселявшиеся в прошлом веке на запад своей страны, путешествовали в повозках, испытывая трудности полукочевого бытия. Корсет и кринолин были не для них. Некто Амалия Блюмер из штата Огайо еще в 1840-х годах прошлого века почла за благо надеть на женщин шаровары, прикрыв их короткой, свободной юбкой до колен. Лет через двадцать у Блюмер объявилась единомышленница - Мэри Джонс. Ее модель тоже состояла из шаровар, но с гарибальдийской подпоясанной блузой.
Однако такая реформа была не по вкусу чопорным ревнителям "чистоты нравов", и пришлось согласиться на компромисс: прикрыть шаровары кринолином. Европейские дамы, которым были чужды заботы американских переселенок, делали в это время все возможное, чтобы изменить силуэт фигуры. К 1870-м годам они обзавелись турнюром (от французского tournure, что среди прочего означает сложение, осанку, манеры) - валиком, который подкладывали под юбку ниже талии со стороны спины. Кто-то из мебельщиков воспользовался модой на турнюр, чтобы замаскировать под юбкой легкий складной стульчик: на него можно было присесть, устав от ходьбы. А к 1880-м годам возрождается фасон столетней давности Cul de Paris. Выходные туалеты отягощаются шлейфами.
Юбка не только и не столько была украшением женщины, большей частью она была еще и пыткой - вспомним обручи каркаса, тяжесть дюжины нижних юбок. Между 1910-1914 годами женщины обзавелись еще и "хромающей" юбкой, как ее называли немцы. Она была настолько стянута у лодыжек, что передвигаться в ней можно было только прихрамывая.
Начало XX века запомнилось многим роскошеством дамских туалетов. Дамы с достатком не надевали дважды одного и того же платья для визитов. Платье с необходимыми дополнениями в Германии, например, стоило 2000 марок.
В судьбе юбки прослеживается влияние танцев. В XVIII и XIX веках это был вальс, поначалу шокировавший благонамеренную публику, в начале нашего века - танго, в 1920-е годы - чарльстон, а в 1960-е - рок-н-ролл. Для танго, например, изобрели юбки с разрезом, в который были видны ноги, совершавшие южноамериканские па.
Заметный след в истории одежды оставила плиссированная юбка, украшенная всего лишь тщательными складками, которые в пору расцвета плиссе стала делать машина.
Перед мировой войной снова бушуют страсти вокруг "нагой моды", одевавшей женщин в прозрачные ткани и едва прикрывавшей грудь; разрез на юбке открывал ноги... Ревнители нравственности забили тревогу. Церковь грозила страшным судом, портные отказывались брать заказы на прозрачные или декольтированные платья; в США, в штате Иллинойс, власти пытались запретить юбки, подол которых был выше пятнадцати сантиметров от земли; короткие рукава и декольте исключались. Женщины, верные моде, были готовы к неприятностям и денежным штрафам.
В ДЕРЕВНЕ
Юбка, о которой мы рассказали, - изобретение городское. В русской деревне юбки стали носить не раньше середины XIX века. Поначалу шили их как привычные в деревне сарафаны - на лифе, который был из более легкой ткани и заменял собой нижнюю сорочку. Корсажи, косточки и прочие приспособления были лишними в крестьянском обиходе, и деревенская юбка легко без них обходилась. Было принято верхние юбки шить из батиста или ситца - голубые, розовые, кубовые, стальные, синие. В семьях с достатком могли себе позволить городские покупные ткани - бархат, бенгалин, репс, кашемир. Но такие юбки были дороги и надевали их только по праздникам и в церковь.
Деревенская мода пыталась угнаться за городской. В 1860-х годах в пригородных деревнях и вблизи ярмарок попробовали было надеть вошедшие в моду "карнолины" (кринолины). Широченные сарафаны надевали на кринолины, сплетенные из ивняка. Но вскоре разочаровались в этой чудной одежде. Проще было пышность юбок поддерживать исподними ватными юбками - деревенские модницы носили их даже летом.
Девушки на выданье надевали в праздники по нескольку юбок, "чтобы толще казаться" - полнота для них была все равно что красота. Ведь деревенская мода всегда соответствовала укладу крестьянской жизни. И та же полнота означала для крестьянской девушки здоровье, а здоровье - это и дети, и работа до седьмого пота.
Худобу на Руси издревле относили к большим изъянам женской внешности. "Тело" обретали своеобразно: женщину укладывали на несколько дней в постель, потчевали хлебной водкой, заботливо кормили, строго наказывали не выходить.
Полным хватало двух-трех нижних юбок; отличавшиеся худобой натягивали по четыре-пять юбок сразу. Зимой для тепла обязательно надевали стеганую на вате "споднюю" юбку.
Будничные нижние юбки шили из холста, а в семьях побогаче - из миткаля, ситца. А то поддевали старые верхние юбки. Другое дело - праздничные нижние юбки. Их шили из голубого, розового или красного ситца, мадаполама.
Крестьянские нравы коротких юбок не допускали: девичья юбка открывала только ступни, бабья была обязательно до пят.
По числу юбок мерился достаток. У донских казачек бывало по пятнадцать-двадцать юбок, к ним для пары полагалась кофта того же цвета. Только к черной юбке никогда не надевали черную кофту.
На Кубани юбку начинали носить с пятнадцати лет. Среди сестер была очередность: младшим надо было ждать, когда просватают старшую, тогда только наступал их черед носить юбку: "чтобы не посадить под корыто старшую сестру".
Древнее юбки была на Руси понева. Это то же, что юбка, только полы, как правило, были не сшиты. Такую, несшитую спереди, поневу называли растополкой, то есть распашной. Держалась понева на гашнике (ремне, веревке, шнуре, тесьме). Изготовленные из клетчатой домотканой шерсти, они были "добрые", "хожалые", "посвятные" и "последние". А еще поневы делились на синятки (однотонные синие) и краснятки с браным узором.
С XVIII века появились глухие поневы, у которых спереди было вшито однотонное полотенце - прошва. Понева вполне представляла свою хозяйку, откуда она родом, замужняя или вдова и почему надела она поневу.
Деревенские портнихи были очень изобретательны в отделке понев. Они додумались даже до "плиссированных" понев: сшитую поневу складывали по клеткам ("глазкам") в "ласки", "гранки", и, перевязав веревочкой, клали под горячий деревенский каравай. Получалось "плиссе", складки которого долго не расходились.
Придумали себе русские крестьянки и нечто вроде модного тогда в городе турнюра. Они подтыкали поневу сбоку за пояс, чтобы сзади получался кулек. Отправляясь же в церковь или в город, поневу распускали - этого требовали деревенские приличия.
Молодая после венца надевала поневу с "хвостом" из красного сукна с разноцветными шелковыми лентами, позументом, бархотками и рядом пуговиц. Такую поневу носили до тех пор, пока не приходила пора стать свекровью или тещей. Или пока не наступала старушечья пора.
В иных местах поневу украшали кумачом, лентами и ткаными нашивками. В Тульской губернии были поневы с бубенцами - при ходьбе их было слышно издалека. Самые разукрашенные поневы носили замужние женщины до рождения первенца. На праздничных поневах от украшений не оставалось живого места, и носить такую тяжесть было нелегко - были поневы, весившие по пять-шесть килограммов.
Понева была бабьей одеждой. Девичий наряд, как правило, состоял из рубахи с шерстяным поясом, а поверх - фартук или армяк. В канун совершеннолетия, на именины девушки или в праздник на нее при всех родных подруги надевали поневу. Девушку, надевшую поневу, можно было сватать и собирать ей приданое.
В последний раз, теперь уже окончательно, поневу на девушку надевали во время свадьбы. Поневу поддевали на кнут, поднимали выше головы и, опуская на невесту, приговаривали: "Вот тебе гроза и воля, и вся твоя судьба". Невеста с громким плачем отвечала: "На что девичью красу снимаете, бабью сухоту надеваете".
